Цикл публикаций музейных предметов «Ожившие истории». Этюд «Сарай у пруда»

Пейзаж не имеет цели, если он только красив.
                                      В нем должна быть история души.
                                      Он должен быть звуком, отвечающим
                                      сердечным чувствам – это трудно выразить
                                      словом, это так похоже на музыку.

                                           К.А. Коровин

Недавно фонды нашего музея пополнила живописная картина,  представляющая собой пейзаж с прудом, прибрежным парком и небольшим зданием на берегу. Произведение было передано из Государственной Третьяковской галереи, куда оно поступило в 1938 году с авторством Исаака Ильича Левитана на персональную выставку знаменитого российского художника.

Однако в ее состав этюд не был включен, и в каталоге выставки не значился. После проведенной специалистами искусствоведческой экспертизы выяснилось, что при сравнении с эталонными работами из собрания ГТГ данное произведение не находит аналогий. Структура живописного слоя, характер мазков, система построения пространства и объема отличаются от похожих характеристик в картинах И.И. Левитана. Монограмма «L» нанесена позднее живописи и не может быть признанной авторской, так как не соответствует автографам художника.

Таким образом, по результатам исследований авторство И.И. Левитана было, к сожалению, отклонено. Сравнительный анализ работы свидетельствует об ином авторском почерке и датируется последней третью XIX века. Этюд принадлежит кисти неизвестного профессионального художника постлевитановского времени, когда сложилось понятие «левитановского пейзажа настроения».

Его характеризует в основном простой пейзажный мотив, почти всегда безлюдный: речка, дорожка, уходящие в глубину картины рощи, перелески в разные времена года (кроме зимы, снежных пейзажей у Левитана практически нет), синие дали и высокое бесконечное небо со своей особой, непостижимой для человека жизнью. Все это пронизано глубочайшим лирическим переживанием, всегда с оттенком грусти, даже если художник изображает, казалось бы, ликующее состояние природы. Пушкинская метафора «люблю я пышное природы увяданье» была очень близка миропониманию Левитана, это их, несомненно, сближало.

Доставшееся нам произведение будет представлено в постоянной усадебной экспозиции.

Оставить комментарий